Loading...
|
В каталог вышеЯ и Тигран играем в шахматы. Шум в камере мешает Тиграну, и он демонстративно затыкает пальцами уши. — Шах! — говорю я. — Не шах, а киши!* — поправляет Тигран. _______________ — Извиняюсь. Киши! Тигран долго вглядывается в доску. — Чем? — спрашивает он наконец. — Конём! — Это не конь, а всадник! — Дурак, это конь, а всадником называют человека, сидящего на коне! — Ва-а! — удивляется Тигран. Я взял коня и поднёс его к носу Тиграна. — Ну, смотри, сидит на этом коне человек? — Нет. — Следовательно, что это такое? Тигран взял моего коня и поставил его на место. — Накашидзе, во всех газетах написано, что Петросян Фишеру объявил киши всадником. Почему так написано? — Не знаю. — А коли не знаешь, заткнись и называй вещи своими именами! — Убийца Гулоян!.. — начал я. — Я не убийца. — Находящийся под следствием по подозрению в убийстве гражданин Гулоян! Находящийся также под следствием по обвинению в убийстве гражданин Накашидзе, играющий белыми, своим всадником объявляет вашему чёрному королю киши! — Вот это понимаю! — сказал довольный Тигран. — Но это... Это не киши, а мат... — Не мат, а шамати!* — поправил его я. _______________ — Ладно, сам знаю! — Тигран встал, в сердцах смешал шахматные фигуры и прилег на нары. Выждав несколько минут, пока расстроенный Тигран успокоился, я тихо позвал: — Тигран... — Аджан!* _______________ — Прошу тебя как брата: укройся как следует одеялом и вообще береги своё здоровье! — А в чём дело? — спросил удивлённо Тигран, приподнявшись на нарах. — Не дай бог, случится с тобой беда, ведь погиб тогда наш родной грузинский язык! В камере поднялся хохот. — У, чёрт, чтоб тебя!.. — беззлобно выругался Тигран... А для Мошиашвили, назови ты шахматную фигуру конём, лошадью, мулом, ослом или ещё как-нибудь, — всё один чёрт... Он устроился, поджав под себя ноги в своём углу, и тихо напевает: Что вы желаете — драп? Коверкот? Цена ему двести — берём пятьсот... Товар продаётся — деньги плывут. Бедного еврея в тюрьму ведут... — Слышь, Гигла, эту песню ты знаешь до конца? — спрашивает вдруг Лимон. — До конца, дорогой, до конца, — покорно отвечает Гигла. — До самого-самого конца? — Да, дорогой. Хочешь, продиктую слова? — Слова потом, а вот если ты не умолкнешь сейчас же, я окуну тебя головой в парашу! — пригрозил вышедший из терпения Лимон. — Вот видите, видите? А я что говорил? Надоел ты всем, Гигла! обрадовался Шошиа. — Почему так, Лимон-джан? Ведь ты недавно сам говорил — "пусть поёт в своё удовольствие"! Вот я и пою, — запротестовал Мошиашвили. — Очень длинное у тебя получается удовольствие. Говорю тебе — хватит, закройся! — Замолчи, Гигла, знаешь ведь, в тюрьме хозяин — вор! — вмешался Мебуришвили, бывший директор кладбища, которого Лимон прозвал Лабрадором. — Уважаемый Чичико, — обратился Гигла к Гоголю, — вы староста. Объясните, пожалуйста, мне: что, в тюрьме действительно хозяевами являются воры? — Да, Гигла, воры! И дай им бог владеть тюрьмой безраздельно! — Вах, что за несчастье! Там не даёт покоя Обэхээс, здесь Девдариани... Что же делать, куда мне деваться?! — заныл Мошиашвили. — В Израиль, дорогой Гигла, в Израиль! — посоветовал Чичико. До сих пор разговор шёл в шутливом, безобидном тоне. Но тут неожиданно для всех Мошиашвили вдруг побледнел, потом покраснел и, подскочив к развалившемуся на нарах Гоголю, ледяным голосом спросил: — Что ты сказал? А ну повтори! Чичико от удивления раскрыл рот. — Тебе говорю: повтори свои слова! — повысил голос Гигла. — Мошиашвили, это на самом деле ты? Или мне кажется? — Это я, Гигла Мошиашвили, и я спрашиваю тебя, Чичико Гоголя: повтори, что ты сказал? — Я повторю свои слова, Мошиашвили, но ты их уже не услышишь! Гоголь вскочил, обеими руками схватил Гиглу за горло и приподнял над землёй. Лицо у Гиглы побагровело, но он не издал ни звука, не пошевельнул пальцем. — Чичико, оставь его в покое! — попросил Девдариани. Чичико отпустил Гиглу. Тот молча вернулся на своё место. — Что он такого тебе сказал? — со смехом обратился к нему Девдариани. — Поезжай, говорит, в Израиль? Ну и что? Мало разве евреев едет в Израиль? — Мне он этого не должен говорить! — очень серьёзно ответил Гигла. — А ты кто? Багратион-Мухранский?!* — спросил с галерки Шошиа. _______________ — Я двух братьев потерял на фронте Отечественной войны. Мои родители похоронены здесь, на еврейском кладбище в Навтлуги*. _______________ — Тем более! Сирота, человек без роду, без племени... Что тебя здесь держит? — А ты кто такой? — взорвался Мошиашвили. — Ты, приблудная овца?! Как ты смеешь прогонять отсюда меня?! Запомни, я, жена моя, дети мои, внуки и правнуки мои — все мы должны умереть здесь, на этой земле! Понятно тебе. Гоголь?! — Та-а-ак... Это я, значит, приблудная овца, да?! Да знаешь ли ты, дурья твоя башка, что мои предки поселились в Мегрелии двести пятьдесят лет тому назад?! Что в моих жилах восемьдесят процентов голубой лазской* крови и что прапрапрабабушка моей матери — Медея — была колхидянкой**?! Кто из вас осмелится сказать, что это не так?! И я, и моя жена, и мои дети, и их дети, и дети их детей — все мы умрем и будем похоронены здесь, на этой земле! Понятно тебе, Мошиашвили?! _______________ — Что же это получается? — развёл руками недовольный Тигран Гулоян. Получается, что нашу Грузию вы превратили в своё кладбище? — Только тебя как раз нам и не хватало, Тигран! — воскликнул Девдариани. — Не говори так, Лимон-джан! Предков этих пришельцев не было здесь и в помине, когда мой дед на Ходжеванке* в кости играл! Кроме того, до ареста я скрывался под фамилией Дадешкелиани, — обосновал Тигран своё грузинское происхождение. _______________ — Почему же ты избрал именно фамилию Дадешкелиани? Скрывался бы под фамилией Петросяна! — рассмеялся Девдариани. — Что ты, Лимон-джан! Разве фамилия Петросян сравнится с Дадешкелиани?! — Вот потеха, — воскликнул Мебуришвили, — еврей, украинец и армянин спорят, чтоб доказать своё грузинское происхождение! Иди разберись, кто из них прав! — Все они правы, — проговорил себе под нос Исидор Саларидзе. Камера замерла. Молчал и Исидор. Наконец Шошиа не выдержал: — Дядя Исидор, или убей меня, или объясни — как могут быть грузинами еврей, украинец и армянин?! — Ну, что касается Гулояна... — начал с улыбкой Исидор, — сами небось слышали, как он, армянин, поправлял грузинскую речь грузина Накашидзе... А что Хаос и Картлос* — братья, это всем известно... _______________ — Молодец, дядя Исидор! Молодец! — крикнул Гулоян. — Хорошо, дядя Исидор, не спорю, Тигран — наш, свой. Но как быть с ними? — Шошиа указал рукой на Гоголя и Мошиашвили. Исидор на минуту задумался. — У евреев, — сказал он, — есть один весьма интересный закон: евреем считается тот, у кого мать — еврейка. — А отец? — спросил Тигран. — Отец не имеет значения. — Как это не имеет? А если, скажем, отец — еврей, а мать француженка? — спросил Чейшвили. — Ребёнок — француз! — коротко ответил Исидор. — Это меня вполне устраивает! — обрадовался Чейшвили. — Моя жена по происхождению француженка, следовательно, наши дети — французы. Чего ради я должен выплачивать алименты каким-то французам? Тем более что они вовсе не мои дети! — Прекрасно! В таком случае поменяйся документами с Мошиашвили и дуй в Израиль! — посоветовал Тигран. — С удовольствием, если бы он не был арестован за мошенничество и присвоение святой государственной собственности! — Пой, пташка, пой! А меня через пару дней вызовут: "Мошиашвили, с вещами!" — Почему, почему вызовут тебя, а не меня?! — захныкал на своей галерке Шошиа. — Чем ты лучше меня? Я украл меньше, чем ты? Растратил меньше, чем ты? Или семья у меня хуже твоей? Или мне меньше тебя хочется дышать свежим воздухом? Скажи: чем ты лучше меня?! — Тем, дорогой мой Шошиа, что организм у меня слабый, нежный и тюрьма мне противопоказана. Ещё два-три допроса, и я могу погубить много, много народу... Потому что секретов знаю много... — Не секретов, а саидумло!* — поправил Тигран. _______________ — Да, знаю много... этого самого... — А я что, я знаю меньше? — спросил Шошиа. — Наоборот, дорогой Шошиа, ты знал больше того, что тебе полагалось знать... — Это почему же? — разобиделся Шошиа. — Потому, что ты всё уже выложил. А я до сих пор не сказал ни одного слова... И пока я не заговорил, друзья-евреи раздобудут пуд золота, и очень скоро откроется дверь и надзиратель позовет меня: "Мошиашвили, с вещами!" — О, горе мне, детки мои дорогие! — запричитал Шошиа. — Какого чёрта я впутался в это проклятое дело с ежевичным соком! Всё это ваша мать, ненасытная, подлая тварь!.. Она одна виновата во всём!.. — Хватит тебе! Надоел со своими детками и соками! — прикрикнул на Шошиа Девдариани. Тот прикусил язык. — Дальше, дядя Исидор? — Так вот. Если судить по еврейскому закону. Гоголь грузин, да ещё какой! Настоящий колхидец! — Но здесь не Израиль, а Грузия! — возразил Чейшвили. — Правильно. Однако были отдельные случаи, когда и в Грузии при необходимости судили точно так же. Например, Лаша и Русудан назывались сыном и дочерью царицы Тамар, а не отца их — Давида. — Ва-а-а! — вырвалось у Тиграна. — Ладно, — сказал Шошиа, — допустим, Гоголь грузин. А этот, Мошиашвили? — Ну, дорогой Шошиа, у Мошиашвили дела обстоят лучше всех! улыбнулся Исидор. — Не говори только, что он — Багратиони!* — предупредил Исидор а Шошиа. _______________ — Могу сказать кое-что похлеще! Дай только вспомнить... Исидор закрыл глаза и задумался. Потом начал медленно: — ...И тогда царь Навуходоносор разгромил Иерусалим, и пришли бежавшие оттуда евреи в Картли*, и попросили приюта у мцхетского старосты, и поселил он их у реки Арагви, на месте, имя которому Занави... Так, если память мне не изменяет, сказано в "Картлис цховреба"... _______________ — Ну и что? — То, что было это в пятьсот восемьдесят шестом году до нашей эры... Так сказано в "Картлис Цховреба"... И ещё известно, что чувство родины, любовь к родине — это инстинкт, который развивается на протяжении веков и передаётся из поколения в поколение. И, учитывая всё это, можно сказать, что Мошиашвили, как и каждый из нас, а может быть и больше, имеет право считать себя грузином, ибо Грузия с незапамятных времен была его родиной. Понятно? — Ты золото, дядя Исидор! Я ничего не понял, но верю тебе! А ты, Накашидзе, вместо того чтобы разыгрывать меня, побереги-ка лучше этого человека: как бы и вправду вам не потерять свой родной язык! — сказал Тигран так серьёзно, что я невольно проникся уважением к Исидору. И вдруг совершилось чудо, подобного которому не удавалось совершить ни Моисею, ни Христу, ни его апостолам, ни всем чудотворцам вместе взятым... Дверь камеры отворилась, и появившийся на её пороге надзиратель громко объявил: — Мошиашвили, с вещами!... Кого заинтересовало, предлагаю прочесть этот замечательный роман полностью: "http://anikvn.ru/ДУМБАДЗЕ/Belye_flagi.html" Чтобы понять, что проблем в нашей жизни гораздо больше, чем межнациональные отношения. Одна из главных — нам лгут власти, а подавляющее большинство это хавает.
Создан: 7 Авг 2012, 13:16
![]() ![]() ![]()
|
Время, затраченное на создание страницы в секундах — 0,03
с 7 апреля 2007, 0:06+0:00 МСК и постоянно обновляется