Пушкин Василий Львович.
Опасный сосед.

Ох! Дайте отдохнуть и с силами собраться!

Что прибыли, друзья, пред вами запираться?

Я все перескажу: Буянов, мой сосед,

Имение своё проживший в восемь лет

С цыганками, с б...дьми, в трактирах с плясунами,

Пришёл ко мне вчера с небритыми усами,

Растрёпанный, в пуху, в картузе с козырьком,

Пришёл — и понесло повсюду кабаком.

"Сосед, — он мне сказал, — что делаешь ты дома?

Я славных рысаков подтибрил у Пахома;

На масленой тебя я лихо прокачу".

Потом, с улыбкою ударив по плечу:

"Мой друг, — прибавил он, — послушай: есть находка;

Не девка — золото; из всей Москвы красотка.

Шестнадцать только лет, бровь чёрная дугой,

И в ремесло пошла лишь нынешней зимой.

Ступай со мной, качнём!" К плотскому страсть имея,

Я — виноват, друзья, — послушался злодея.

Мы сели в обшивни, покрытые ковром,

И пристяжная вмиг свернулася кольцом.

Извозчик ухарский, любуясь рысаками:

"Ну! — свистнул, — соколы, отдёрнем с господами".

Пустился дым густой из пламенных ноздрей

По улицам как вихрь несущихся коней.

Кузнецкий мост и вал, Арбат и Поварская

Дивились двоице, на бег ее взирая.

Позволь, Варяго-Русс, угрюмый наш певец,

Славянофилов кум, взять слово в образец.

Досель, в невежестве коснея, утопая,

Мы, парой двоицу по-русски называя,

Писали для того, чтоб понимали нас.

Ну, к чорту ум и вкус! Пишите в добрый час!

"Приехали", — сказал извозчик, отряхаясь.

Домишко, как тростник от ветра колыхаясь,

С калиткой на крюку представился очам.

Херы с Покоями сцеплялись по стенам.

"Кто там?" — нас воспросил охриплый голос грубый.

"Проворней отворяй, не то — ракалью в зубы, —

Буянов закричал, — готовы кулаки",

И толк ногою в дверь; слетели все крюки.

Мы сгорбившись вошли в какую-то каморку,

И что ж? С купцом играл дьячок приходский в горку;

Пунш, пиво и табак стояли на столе.

С широкой задницей, с угрями на челе,

Вся провонявшая и чесноком и водкой,

Сидела сводня тут с известною красоткой;

Султан Селим, Вольтер и Фредерик второй

Смиренно в рамочках висели над софой;

Две гостьи дюжие смеялись, рассуждали

И Стерна Нового как диво величали.

Прямой талант везде защитников найдёт!

Но вот кривой лакей им кофе подаёт;

Безносая стоит кухарка в душегрейке;

Урыльник, самовар и чашки на скамейке.

"Я здесь", — провозгласил Буянов-молодец.

Все вздрогнули — дьячок, и сводня, и купец;

Но все, привстав, поклон нам отдали учтивый.

"Ни с места, — продолжал сосед велеречивый, —

Ни с места! Все равны в борделе у б...дей.

Не обижать пришли мы честных здесь людей.

Панкратьевна, садись; целуй меня, Варюшка;

Дай пуншу; пей, дьячок". И началась пирушка!

Вдруг шепчет на ухо мне гостья, на беду:

"Послушай, я тебя в светлицу поведу;

Ты мной, жизнёночек, останешься доволен;

Варюшка молода, но с ней ты будешь боле;

Она охотница подарочки дарить".

Я на неё взглянул. Чорт дёрнул! Так и быть!

Пошли по лестнице высокой, крючковатой;

Кухарка вслед кричит: "Боярин торговатый,

Дай бедной за труды, всю правду доложу,

Из чести лишь одной я в доме здесь служу".

Сундук, засаленной периною покрытый,

Огарок в черепке, рогожью пол обитый,

Рубашки на шестах, два медные таза,

Кот серый, курица мне бросились в глаза.

Знакомка новая, обняв меня рукою:

"Дружок, — сказала мне, — повеселись со мною;

Ты добрый человек, мне твой приятен вид,

И, верно, девушке не сделаешь обид.

Не бойся ничего; живу я на отчёте,

И скажет вся Москва, что я лиха в работе".

Проклятая! Стыжусь, как падок, слаб ваш друг!

Свет в черепке погас и близок был сундук...

Но что за шум? Кричат. Несётся вопль в светлицу.

Прелестница моя, накинув исподницу,

От страха босиком по лестнице бежит;

Я вслед за ней. Весь дом колеблется, дрожит.

О ужас! Мой Сосед, могучею рукою

К стене прижав дьячка, тузит купца другою;

Панкратьевна в крови; подсвечники летят,

И стулья на полу ногами вверх лежат.

Варюшка пьяная бранится непристойно;

Один кривой лакей стоит в углу спокойно

И, нюхая табак, с почтеньем ждет конца.

"Буянов, бей дьячка, но пощади купца", —

Б...дь толстая кричит сердитому герою.

Но вдруг красавицы все приступают к бою.

Лежали на окне "Бова" и "Еруслан",

"Несчастный Никанор", чувствительный роман,

"Смерть Роллы", "Арфаскад", "Русалка", "Дева солнца";

Они их с мужеством пускают в ратоборца.

На доблесть храбрых жён я с трепетом взирал;

Все пали ниц; Сосед победу одержал.

Ужасной битве сей вот было что виною:

Дьячок, купец, Сосед пунш пили за игрою,

Уменье в свете жить желая показать,

Варюшка всем гостям старалась подливать;

Благопристойности ничто не нарушало.

Но Бахус бедствиям не раз бывал начало.

Забав невинных враг, любитель козней злых,

Не дремлет сатана при случаях таких.

Купец почувствовал к Варюшке вожделенье

"А б...дь, в том спору нет, есть общее именье).

К Аспазии подсев, дьячку он дал толчок;

Буянова толкнул, нахмурившись, дьячок;

Буянов, не стерпя приветствия такого,

Задел дьячка в лицо, не говоря ни слова;

Дьячок, расхоробрясь, купца ударил в нос;

Купец схватил с стола бутылку и поднос,

В приятелей махнул, — и сатане потеха!

В юдоле сей, увы! Плач вечно близок смеха!

На быстрых крылиях веселие летит,

А горе тут как тут!.. Гнилая дверь скрипит

И отворяется; спокойствия рачитель,

Брюхастый офицер, полиции служитель,

Вступает с важностью, в мундирном сертуке.

"Потише, — говорит, — вы здесь не в кабаке;

Пристойно ль, господа, у барышень вам драться?

Немедленно со мной извольте расквитаться".

Тарелкою Сосед ответствовал ему.

Я близ дверей стоял, по счастью моему.

Мой слабый дух, боясь лютейшего сраженья,

Единственно в ногах искал себе спасенья;

В светлице позабыл часы и кошелёк;

Чрез бревна, кирпичи, чрез полный смрада ток

Перескочив, бежал, и сам куда не зная.

Косматых церберов ужаснейшая стая,

Исчадье адово, вдруг встала предо мной,

И всюду раздался псов алчных лай и вой.

Что делать! Я шинель им отдал на съеденье.

Снег мокрый, сильный ветр. О! Страшное мученье!

В тоске, в отчаянье, промокший до костей,

Я в полночь наконец до хижины моей,

О милые друзья, калекой дотащился.

Нет! Полно! Я навек с Буяновым простился.

Блажен, стократ блажен, кто в тишине живёт

И в сонмище людей неистовых нейдёт;

Кто, веселясь подчас с подругой молодою,

За нежный поцелуй не награждён бедою;

С кем не встречается опасный мой Сосед;

Кто любит и шутить, но только не во вред;

Кто иногда стихи от скуки сочиняет

И над рецензией славянской засыпает.

1811

Переиздано: 25 Сен 2006 в Мюнхене